Стоит ли центральноазиатским экспортерам газа рассчитывать на Китай?

Чуть более десяти лет назад Китай производил достаточно газа для удовлетворения собственных нужд. Теперь около 42 процентов спроса покрывается за счет импорта. Центральная Азия обеспечивает около трети импорта газа Китаем и 15 процентов его потребностей. Остальная часть поступает по трубопроводам из Мьянмы (3 процента от общего объема импорта) и России (тоже 3 процента, но объемы поставок растут), а также по морю в виде сжиженного природного газа (СПГ), на который приходится более двух третей импорта. (Китай скоро станет крупнейшим импортером СПГ в мире.)

К 2035 году потребности Китая в газе удвоятся, поэтому импорт из центральноазиатских стран не остановится. Однако долгосрочные планы Пекина обуздать зависимость от импорта, одновременно сократив выбросы в атмосферу, вызывают вопросы о необходимости строительства дополнительных трубопроводов из Центральной Азии, таких как ветка «D» (четвертая ветка трубопровода из ЦА в КНР).

Согласно оценкам, представленным в Статистическом обзоре BP, в 2019 году Китай импортировал из Центральной Азии 43 миллиарда кубометров газа, в то время как еще в 2010-м этот показатель составлял всего 3,4 миллиарда. Туркменистан, крупнейший экспортер газа в Центральной Азии, оказался в особой зависимости от Китая, после того, как в 2016 году прекратился экспорт в Россию. В середине 2019 года Россия согласилась возобновить импорт газа из Туркменистана в размере 5,5 миллиарда кубов в год, но это очень мало по сравнению с объемами, поставляемыми в КНР.

Хотя Китай в основном покупает СПГ, по контракту он обязан оплачивать определенные объемы поставок газа из Центральной Азии. Пункт «бери или плати» включен в большинство долгосрочных газовых контрактов. «Эти объемы потенциально могут быть сокращены, но они вряд ли упадут ниже 70 процентов от нынешних показателей», – говорит Сергей Капитонов из Центра энергетики Московской школы управления СКОЛКОВО.

Пекин находится в завидном положении, т.к. у центральноазиатских производителей мало других покупателей.

«В любом газовом контракте есть механизмы пересмотра условий, – отмечает Капитонов. – Китай, несомненно, воспользуется своим правом на пересмотр, если увидит, что другие производители на рынке могут предложить более дешевый газ или более гибкие условия. В этом отношении экспорт газа из Центральной Азии намного более уязвим, чем поставки других производителей, потому что у Центральной Азии сейчас нет жизнеспособной экспортной альтернативы Китаю».

Проблема наличия в регионе множества продавцов и всего одного покупателя ярко проявилась в марте прошлого года, когда Китай объявил форс-мажор в связи с пандемией и сократил импорт газа из Центральной Азии.

Затяжное падение продаж газа обернется катастрофой для Туркменистана, где на долю голубого топлива приходится свыше 80 процентов экспортной выручки. Узбекистан, который также экспортирует золото и хлопок, может лучше справиться с изменением спроса на энергоносители со стороны Китая. Эти страны десятилетиями не могут найти альтернативных покупателей. Между тем Ташкент заявляет, что надеется прекратить экспорт газа к середине 2020-х годов, чтобы уменьшить внутренний дефицит.

Но пока экспортеры газа из ЦА могут спать спокойно, потому что их поставки отличаются надежностью. Спотовые цены на СПГ в Азии в прошлом году демонстрировали крайнюю волатильность: сначала они упали до рекордно низкого уровня в 2020 году, а затем, в начале 2021 года, резко взлетели во время зимнего отопительного сезона, что заставило Китай увеличить импорт из Центральной Азии.

Кроме того, СПГ поступает через прибрежные терминалы, что сопряжено с геополитическими рисками. «Торговая война с США напоминает Китаю об опасности импорта энергоносителей, особенно по морю, – говорит Стивен О’Салливан из Оксфордского института энергетических исследований. – Наличие трубопровода с Центральной Азией позволяет [Китаю] чувствовать себя более комфортно. Очевидно, что трубопроводный газ рассматривается как более безопасный».

Но в долгосрочной перспективе стремление Пекина обеспечить большую безопасность поставок представляет угрозу для экспортеров газа, надеющихся подзаработать за счет роста спроса в Китае.

В частности вопросом безопасности поставок недавно занялось Всекитайское собрание народных представителей: в опубликованном 11 марта плане на 14-ю пятилетку вошло требование о минимальных уровнях внутреннего производства энергии. Кроме того, в прошлом году Пекин открыл этот сектор для иностранных фирм, дав им возможность вести разведку и добычу. В результате в проигрыше могут оказаться иностранные производители газа, экспортирующие его в КНР.

Планом на пятилетку также предусматривается увеличение доли неископаемых источников энергии (включая АЭС и ГЭС) в структуре энергопотребления страны до «примерно 20 процентов» к 2025 году. Правда, в плане по переходу на альтернативные источники нашлось место и природному газу, который считается «переходным топливом», помогающим отказаться от угля. Китай пообещал выйти на углеродную нейтральность к 2060 году, в результате чего потребление угля и нефти будет сокращаться быстрее, чем потребление более экологически чистого природного газа.

Поскольку ожидается, что объемы импорта Китаем природного газа останутся неизменными до 2025 года, большой вопрос для соседей заключается в том, понадобится ли Китаю еще один трубопровод, и если да, то какой именно. О строительстве ветки «D» договорились в 2013 году, но работы продвигались медленно, что, возможно, говорит о падении интереса со стороны Китая. Ветка «D», способная увеличить пропускную способность трубопровода в КНР на 30 миллиардов кубометров в год, – прямой конкурент планирующегося трубопровода «Сила Сибири 2» из России в Китай мощностью 50 миллиардов кубометров в год. Китаю, вероятно, нужен будет только один из них.